Это была странная пара. Пассажиры автобусов и водители случайных легковушек, подвозившие их, не замечали ничего странного: женщина задумчиво смотрит в окно, думая о своём, а мужчина искоса взглядывает на неё иногда. Или она дремлет на его плече. Но вот если бы пассажиры увидели их на улице, они бы отметили, что у женщины то же застывшее, рассеянное выражение лица, что и тогда, в автобусе. Любой психотерапевт узнал бы в нём «шизофреническую маску», и поэтому девушка шла, чаще всего, в тёмных очках и с закрытыми глазами. Она очень устала, она спала по шесть часов в день вот уже полгода, и не подряд, а набирая по два-три часа за сутки. Со спутником было куда легче.

Он, наконец-то, впервые за очень долгое время, чувствовал себя живым. Он уже даже и не помнил, каково это: радоваться, огорчаться, бояться, вообще испытывать чувства самому, без очень сильного щекотания нервов. Впервые такое омертвение случилось после самоубийства мамы в его неполные семнадцать, и он долго не мог выйти из этого состояния полужизни, да и не стремился – незачем. Вернулся в жизнь, когда влюбился. О, это были такие чувства, что они бы и мёртвого оживили! А потом… он понял, что зря стал человеком, и постарался снова взять сердце в тиски. Они мешали дышать, и он, чтобы забыть в том, что полумертвец, исступлённо доказывал себе и другим, что жив. Он развил такую бурную деятельность, что непонятно, как он всё успевал – если в сутках по-прежнему было двадцать четыре часа, да ещё с его проблемами со здоровьем. И всё это нужно было только для того, чтобы не было возможности спокойно полежать на диване – если бы он лёг, больше бы не поднялся. Он крутился в привычной колее, чувствуя себя зафлаженным волком, не видя выхода за флажки.
Помог счастливый случай – должно бы было когда-нибудь и ему повезти! Везенье было, конечно, непонятным, как чаще всего и было в его жизни, но это был действительно счастливый случай. Однажды, оказавшись в Нью-Йорке, он чуть не попал под машину. Реакция осталась прежней, несмотря ни на что: он успел выругаться на недоумка-водителя витиеватым хокку, отскочить в сторону, и просто по инерции, смягчая неминуемый удар, схватился за трёхлетнего маленького живчика, успевшего удрать от родителей, пока они закрывали дверцы машины. Немногочисленные в этот вечерний час прохожие на роликах, велосипедах и в обычных кроссовках, оказались свидетелями живописной сцены: инвалид на протезе и с повязкой на глазу хорошо приложился об асфальт левой стороной тела, но руки держит на весу, а в них, хлопая ресницами и собираясь зареветь, находится светловолосый мальчик. А совсем недалеко от них отпечатались на асфальте шины – этот недоумок даже не остановился! Хокку его, что ли, испугало?
Подбежала мать мальчика, взяла сына из его застывших, отказывающихся шевелиться пальцев, и стала успокаивать наконец заревевшего мальчугана. А его отец склонился над спасителем своего ребёнка.
- Вам очень больно?
Он, не открывая глаз, покачал головой. Разве это боль, в самом деле? Даже смешно.
- Не очень? Вы можете встать?
Он соображал, сможет ли это сделать, когда услышал сирену «Скорой». И понял, что пока может за себя не отвечать – документы в порядке, скоро им займутся врачи, а он сейчас ничего не может сделать. Как же он устал!..
У него оказался перелом до недавнего времени здоровой ноги, сильное сотрясение мозга, ну и кое-что по мелочи, вроде сломанных нижних рёбер. Не страшно. Зато он может просто поспать, хоть и под успокоительными. Можно подумать, без них он бы заснул, со своими «прекрасными» сновидениями! Он отдыхал, а когда просыпался, видел их – красивую супружескую пару, правда, без малыша. Как пошутил Джон, кто их сына будет из-под колёс вытаскивать, пока он на больничной койке?! Нет уж, посидит маленький Чарльз дома, ничего с ним не сделается!
Они были такими красивыми и счастливыми, и сразу было видно, что очень любят друг друга, и они с таким участием относились к нему, что ему стало больно – душа возвращалась на место. А ещё он прекрасно понимал, что если бы он не спас их ребёнка – что получилось совершенно случайно, будем честны – они не обратили бы на него никакого внимания, разве что вызвали бы «Скорую». Он никому на свете не нужен, и с этим следовало смириться.
Самое поганое было в том, что он ясно видел: мама мальчика, ещё совсем молодая женщина, понимает, что с ним происходит. Ну, пусть не понимает совсем ясно, уж наверное, но понимает, почему он не хочет выздоравливать. Поэтому он больше общался с Джоном, а когда ему случалось столкнуться взглядом с Эммой, поспешно отводил глаза.

Добавлено (04.05.2011, 04:37)
---------------------------------------------
~*~*~*~
Эмма действительно хорошо его понимала: она видела таких, потерявших жизненные ориентиры, во время своей недолгой самостоятельной жизни, когда ей и в приютах наркоманов довелось побывать. Она видела юношей, пускавших по кругу влюблённых в них дур, видела тех, кто, проигрываясь за карточным столом, выходил на улицу и стрелялся – не напоказ, не для того, чтобы успели спасти… Джон появился вовремя, вытащив её из этого болота, но она не забыла его. И теперь узнала те же пустые глаза – так смотрят люди, которым незачем жить.
Нужно было что-то делать, и Эмма обратилась к тем врачам, которые выхаживали её, когда она видела кошмары во сне и наяву. И как тогда единственной ниточкой, привязывавшей её к реальности, был Джон, так и сейчас он понял её и сам предложил план помощи, сработавший, как потом выяснилось, на полную катушку.
~*~*~*~
Он по-прежнему лежал, не желая выздоравливать и уходить отсюда, где всё решалось за него, а он мог просто отдыхать. Но однажды в палате появилось «любимое завихрение атмосферы» Джона, и сообщило, что они купили квартиру побольше, и одна комната его ждёт не дождётся! Он оторопел, но Джон подтвердил, что Эмме можно верить, и в тот же день он переехал в светлую комнату, в которой приходилось вставать рано – от лучей солнца, норовящих его разбудить. Потом были визиты стольких врачей, что он уставал, но это была хорошая усталость. Потом ему сделали ещё операцию, пообещав, что теперь его походка будет лишь слегка отличаться от нормальной. Вернуть к жизни глаз не удалось, но зато сумели поставить стеклянный, не отличающийся от нормального. Офтальмолог, конечно, заметил бы разницу, но ему положено. И всё это время его вёл психотерапевт, помогавший в своё время ещё Эмме. Он не задавал неудобных вопросов, но ему хотелось всё рассказать. Копаться в себе было трудно, он, не вставая с постели, на одних нервах потерял четыре килограмма – и ведь у него никогда не было излишков веса! Но он знал, что это нужная работа. Он хотел выправиться. Как ему нравилось, что он живёт сейчас у друзей! Он валялся в постели, большую часть времени изображая нечеловеческие боли с достоверностью, заслуживающей «Оскара», и чувствовал, чувствовал, как покрывается трещинами его ледяной панцирь, как отваливается ледяная корка. Теперь он знал, что никто больше не будет смотреть на него с жалостью. Он решил ввязаться в ещё один невыполнимый проект – позволить себе жить.

~*~*~*~
Уже когда он заново учился ходить, к нему пришли двое. Они предложили такое, что он даже готов был поверить в существование высших сил, действующих в его интересах. Он согласился стать разведчиком-международником, а для прикрытия работать журналистом, совершенно легально получая самую разную информацию и заводя странные знакомства.
Всё наладилось. Он много путешествовал, и обязательно приезжал к своим друзьям. Он знал, что ему скажут, что соскучились, а потом Эмма приготовит весьма странный праздничный обед – сплошь состоящий из его любимых блюд. Но он очень давно не чувствовал каждую жилку в своём теле, каждую мышцу и каждый нерв – видимо, не для кого было это делать. Так он чувствовал себя только со своей женой: когда-то он мог всем существом почувствовать Иден, входящую в ресторан, даже не видя её. И однажды так же безошибочно сработал инстинкт: он почувствовал, как в желудке дует ветер, а он вытягивается в струну, пытаясь уловить, где она. Увидел и кинулся наперерез: женщина явно собиралась зашагать на красный свет.

Добавлено (04.05.2011, 04:38)
---------------------------------------------
~*~*~*~

Она очень устала. Тогда, полгода назад, всё началось довольно бодро: она тоже просыпалась от громких голосов спорщиков, не оставлявших её в покое ни на минуту, и тоже не высыпалась, но тогда была вольница! Она примеряла на себя самые разные роли: художница, рисующая пейзажи и портреты, официантка, авантюристка, переводчица с французского и гид для богатых семейных пар, посещающих музеи на досуге. Она одевалась как студентка, подвязывала волосы банданой и казалась всем ещё моложе. Было весело. До тех пор, пока не стала страшно болеть голова, так, что не помогали никакие обезболивающие: то ли оттого, что нельзя столько времени не спать, то ли потому, что, как сказали Они, ей «выскабливают решетку, и когда нарастёт новая, всё будет в порядке». Хотелось бы верить, что действительно эксперимент, проводимый Лисой, окончится удачей. А пока она искала тишины, свободной от голосов, чтобы поспать – но они сами решали, когда давать ей отдохнуть.
А сейчас она смотрела на огни светофора, пытаясь сообразить, что они могут означать, чувствуя, что голова совсем нерабочая. Они снова что-то кричали, но она уже не обращала внимания – ей так хотелось спать!
Однако боль в руке и разбитой коленке она почувствовала и очнулась. Её поднимал под руки, как маленькую, её нынешний спутник. Если бы она была в состоянии что-то замечать, обратила бы внимание, конечно, с каким недоверием и изумлением смотрит на неё случайный прохожий. Но ей не было до этого дела – ей хотелось спать! Мужчина довёл её до скамейки и принялся обрабатывать перекисью водорода локоть и коленку. Когда он заклеил ранки пластырем, она уже заснула – Они ушли, и наступила тишина.

~*~*~*~
Он не мог поверить своим глазам: девушка, которую он держал сейчас на руках, была очень похожа на Иден, настолько, что он не мог ошибаться! Но она странно изменилась: само собой, стала старше с тех пор, как они «встретились» в последний раз, но, кроме этого, она была похожа на себя прежнюю, как сестра-близнец, воспитывающаяся в совсем другой семье! Не зная, чему верить, он подумал, было, что стоит обратиться в полицию. Посмотрел на неё внимательнее, отметил странную бледность, у губ – до синевы, и понял, что в первую очередь нужно вызывать врача. Поудобнее взял её на руки, и пошёл искать свободное такси.
Ему было, натурально, тошно от противоречивых чувств. Теперь, по непроходящему чувству звенящей струны в нём (и по сопоставлению информации из газет), он понимал, что девушка, очень вероятно, и есть настоящая Иден – и она в его руках. Он, как никто, понимал, что она нуждается в помощи – сам когда-то был в таком же раздрае. И кто бы знал, как ему хотелось отшвырнуть её от себя! Отшвырнуть, как сегодня – от едущей навстречу фуры. Он сумел сдержаться – потому что понимал, что если действительно отшвырнёт больного человека, предаст Эмму и Джона, а они такого не заслужили. Ну, и потому (хоть он и не желал признаваться себе в этом), что ему нравилось чувствовать себя живым и настоящим, а не нормально функционирующим роботом. И тогда он принял решение снова взять на себя её проблемы.

Добавлено (04.05.2011, 04:39)
---------------------------------------------
~*~*~*~
С этого дня Они стали позволять ей спать шесть часов подряд почти каждую ночь. Она быстро поняла, что Они её беспокоят, когда она пытается освободиться от своего спутника, решая, что не должна напрягать его такой тёплой компанией. Они жёстко потребовали от неё, чтобы она всё рассказала ему, дескать, он поймёт. Это было удивительно, и если бы она могла полностью отвечать за себя, то удивилась бы ещё больше, но он, кажется, понял. И передал Им, с обычной своей полуулыбкой, что Они могут не беспокоиться – он будет рядом. Что раз уж он нашёл её совсем случайно, то больше не выпустит из виду.
Она сказала ему, что боится оставаться на одном месте, и они стали путешествовать то на пригородных автобусах, то автостопом. Она не объясняла, что это была просьба Их, но он понял: нельзя допускать, чтобы её много раз видели одни и те же люди – догадаются о том, что с ней что-то не так, а ей нужно сохранить тайну.

~*~*~*~
Чем лучше становилось ей – ему было видно, да и Они по-прежнему докладывали ему, что происходит – тем страшнее было ему. Пока она не узнала его, и он сам ни в чём не признался, решив положиться на судьбу, но – ведь когда-нибудь она его вспомнит! Что ж, будем надеяться, что теперь она не вышвырнет его из своей жизни…
А пока он мог просто ей улыбаться, хотя всё больше – через силу, и слушать, и понимать, и, самое важное, даже не пытаться возражать. Он просто решил доверять ей – и даже её голосам, раз уж они звучат в этой светлой головке.

~*~*~*~
Наступил момент, которого он боялся: Иден попросила найти врача-психиатра, объяснив, что пыталась сделать это сама, но врач, которого она нашла, отказался её лечить, из-за того, что у неё нет вида на жительство во Франции. Иден, по подсказке Лисы, сказала, что у неё есть деньги, и что лечить голову придётся недолго, но доктор даже не стал слушать. Да что там, даже не предложил ей другую помощь! Выйдя от врача, Иден чуть не расплакалась, и мрачный Ченнинг приказным тоном сообщил, что она должна всё рассказать своему спутнику. Она не хотела этого делать, боясь, что после таких откровений останется совсем одна – снова. Но за время эксперимента привыкла слушать Лису и Ченнинга – послушалась и сейчас.
Он молча внимательно выслушал её, не зная, что делать, и помня, что говорил ему Шеф: «Ты отлично реагируешь, когда делаешь то, что приходит в голову первым, даже у меня создаётся впечатление, будто ты знаешь решение заранее! Твоя проблема в некоторой академичности – случается, ты ведёшь себя, как полагается, а не как хочется – и совершенно зря!» Что ж, он решил отпустить вожжи и сделать, что хочется. А хотелось ему, чтобы она успокоилась. Что будет потом, ещё не ясно… И тут в его голову пришла простая мысль, которая давно уже должна была прийти: её подсознание делает так, чтобы Иден доверяла ему! Так, может, и ему пора довериться?! Что-то же из этого выйдет?! «Теряешь хватку, Кренстон, - усмехнулся он, - давно нужно было сопоставить!» И почти спокойно взялся за знавшую лучшие времена записную книжку, хранившую самые разные и очень интересные телефоны и адреса.

Добавлено (04.05.2011, 04:42)
---------------------------------------------
~*~*~*~
Когда он дозвонился до врача и, как и следовало ожидать, легко договорился, что они приедут на приём завтра в 10 утра, она сидела, закрыв глаза, у холодящей тяжёлый затылок стены. Он вежливо распрощался с собеседником – и стало тихо. Неожиданно совсем тихо, она не слышала не только голосов, но и никаких посторонних звуков в собственной голове. А ведь ещё недавно она чувствовала практически всё, что там делалось, как будто голова была покрыта не костями, а тоненькой плёночкой. Сейчас всё было по-другому – стало тихо и ушёл страх. Почти ушёл, потому что, открыв глаза, она встретила его странно напряжённый взгляд. Он чего-то боится? Он – боится? Может, он всё-таки испугался её? И что будет с ней, если он уйдёт? Она постаралась улыбнуться как можно более беззаботно, чтобы успокоить и успокоиться. И как-то само собой получилось, что она подвинулась и легко коснулась губами его губ.
И снова увидела его улыбку.

~*~*~*~
Голоса больше не вернулись. Совсем. Зато случилось то, чего так боялся Керк: она вспомнила, с кем провела эти три месяца, кому доверяла свою жизнь, засыпая на его плече. Ведь если бы он захотел, мог бы с лёгкостью убить её, и выбросить её труп на какой-нибудь глухой просёлочной дороге! Почему же он помогает ей? Ей кто-нибудь объяснит, что вообще происходит?! Где отец? Где Круз?! С каких пор и откуда появился Керк?!
Никто не отвечал, и ей вновь стало страшно. Если бы она лучше владела собой, вероятно, не рассказала бы психоаналитику и половины того, что выплеснула за этот час. А теперь она говорила и говорила, боясь, что вновь наступит тишина, и уже никто не придёт на помощь.

~*~*~*~
Доктор Доннер испытующе посмотрел на неё:
- Знаете что, так мы далеко не уедем. Вы вновь обвиняете всех, не пытаясь разобраться в причинах. Как и тогда у вас были претензии ко всем сразу, так что вашему бессознательному пришлось увезти вас как можно дальше, к чужим людям, которым вы не могли предъявлять претензии – и только тогда дело пошло на лад. Вы хотите однажды снова оказаться в незнакомом городе с повреждённым разумом, не в силах даже сообразить, что означают цвета светофора? Вы этого хотите? – с нажимом переспросил он.
Она долго молчала, думая о своём, потом подняла голову:
- Нет, я хочу во всём разобраться! Если я буду дальше бегать от проблем, я снова буду опасна для себя и окружающих.
- Очень хорошо, - кивнул доктор Доннер, - тогда идите на кушетку.
Она села и настороженно посмотрела на него:
- А что вы собираетесь делать?
- Я сейчас введу вас в транс, а вы в это время думайте «Как бы сложилась моя жизнь без Керка Кренстона?» Сейчас вам будет даже легче сделать это, чем в другом состоянии: сейчас вы не можете думать о разных вещах сразу. Ну, давайте!
Она легла и постаралась сосредоточиться. Казалось, что эта мысль царапает изнутри черепную коробку, но доктор предупредил, что сейчас это нормально, и она больше не боялась.
«А ведь это Керк нашёл врача…» - подумала она перед тем, как провалиться в сон.

Добавлено (04.05.2011, 04:45)
---------------------------------------------
Её встретила Лиса. Она была вовсе не такой жёсткой, как та особа, которая запомнилась Иден, и она поняла, как-то вдруг, что эту девушку когда-то звали Алиса, и она была подружкой Иден в играх. Это она утешала её, когда обратиться за утешением было не к кому. Иден почувствовала угрызения совести.
- Здравствуй, - смущённо улыбнулась она.
- Что, Иден, хочешь узнать, какой была бы твоя жизнь без Керка? – Дождавшись кивка, девушка жёстко продолжала:
- Учти, я делаю это потому, что не желаю, чтобы у меня на руках снова оказалось эдакое месиво. Ты должна, наконец, вырасти, а не входить каждый раз в смертельный штопор, когда что-то идёт всего лишь не так, как тебе кажется правильным! Готова?
Она в замешательстве кивнула, и Алиса поняла, что ей не терпится задать вопрос.
- Иден, я знаю, о чём ты думаешь! Мы с Ченнингом хотели показать тебе, что любовь бывает разная. Понимаешь? – продолжила она мягче. – Твоя мать очень любила старшего сына – и она же убила его. А твоя соседка по площадке, которой ты восхищалась, совсем не так любит своих детей: старший у неё от нелюбимого мужа, а младший – от любовника. И она, чтобы муж ни о чём не догадался, старается держать себя в узде, и быть максимально отстранённой – а кажется, что у них прекрасная семья! А как, по-твоему, любил тебя Керк? Хочешь посмотреть, что было бы с тобой без его любви?
Алиса дождалась сумрачного кивка, и всё вокруг изменилось…
Прямо перед ними оказался парк Кэпвеллов, а на широких качелях, которые даже отца легко выдерживали, Иден увидела Келли.
- Если хочешь, можешь подойти и спросить, почему она такая грустная, - предложила Лиса. – Иди, не бойся, она обязательно тебе ответит!..
Иден подошла сбоку и чуть качнула качели. Келли обернулась.
- Я посижу с тобой? – спросила старшая сестра.
- Да, конечно, - удивлённо ответила Келли.
Сидеть вместе сёстрам было привычно и приятно, вот уже они обе стали болтать ногами. Заметили, посмотрели друг на друга и рассмеялись.
- Знаете, вы очень похожи на мою старшую сестру… - Келли снова опустила голову.
- И что же? – осторожно спросила Иден.
- Ничего, - пожала плечами Келли, - то есть, вы не причём, конечно. Моя сестра умерла давно, в 85 году.
Иден покрылась мурашками, сердце ухнуло куда-то вниз. Вопрос, давай вопрос! Сейчас сестрёнка уйдёт в себя и ничего не расскажет!
Она растерянно взглянула на Келли.
- А что с ней случилось? – в голосе отчётливо слышался страх. – Она ведь была ещё молода?
- Недавно исполнилось 23 года, - согласилась Келли. – Тогда очень, очень тяжело заболел наш отец, и ей было хуже, чем всем нам, вместе взятым, но поняли мы это поздно… - она тяжело вздохнула. – Иден хотела отключить систему жизнеобеспечения, поддерживающую жизнь отца… Он сам её об этом попросил! – резко ответила Келли на незаданный вопрос. – Мы все убеждали её, что нужно ещё и ещё подождать, но она не выдержала: отключила систему, папа умер, мой старший брат её чуть не убил, но это не понадобилось… Однажды она не проснулась – во сне остановилось сердце. Так за один месяц мы потеряли двоих… - Келли заплакала и побежала, Иден знала, куда: в беседку в виде домика, в детстве они часто играли там.

Добавлено (04.05.2011, 04:45)
---------------------------------------------
Алиса подошла и села рядом:
- Здорово ты напугалась, да?
Иден не стала отвечать вслух, боясь расплакаться, просто кивнула. Несколько раз вдохнула и выдохнула:
- А что Круз?
- Ну, что Круз… - неопределённо хмыкнула Алиса. – Он пил, как сумасшедший, уволился из полиции, и уехал, куда – никто не знает.
- Но ты же знаешь?! – почти сорвалась в рыдания Иден.
- Знаю, но не скажу! – поддразнила Алиса, и продолжила уже серьёзно:
- Иден, этого не случилось, потому что Керк был! Он отвлёк на себя твоё внимание, позволил Кастильо чувствовать себя непонятым героем – а молодым девушкам эдакие принцы ой как нравятся! Но если бы Керка не было – всё было бы так.
Иден молчала долго, а когда, наконец, подняла голову, Алиса спросила:
- А как ты думаешь, что сделала бы с тобой твоя сводная сестра, если бы Керк не убедил её положиться на судьбу?
Иден как воочию увидела: Елена стреляет в неё, стреляет, стреляет… пока не кончились пули. К тому времени от головы Иден мало что осталось.
Она едва слышала, как Лиса продолжала:
- Елена хотела просто убить, и Керк приложил все усилия, чтобы направить её желания в более мирное русло. Лишиться смысла жизни ему не хотелось…
- Елена хотела, чтобы меня убил Кейн Адам, как будто ты не знаешь, - возразила Иден, чуть не плача. – Ты просто его защищаешь!
- Ну да, - едко согласилась она, - Кейн, живущий отшельником в лесу, обязательно убил бы красивую девушку, даже вопросов нет! Ему ведь не хотелось ни о ком заботиться, ни даже просто разговаривать! – Она выдохнула. – Керк сделал всё, понимаешь, всё, кроме убийства Елены, чтобы уберечь тебя!
Иден зажмурилась и закрыла руками уши, чтобы не слышать.
- Иден, ну что ты, как маленькая! – рассмеялась Алиса. – Я ведь могу прошептать – и ты услышишь! Зачем ты прячешься?
Иден повернулась к ней:
- Зачем ты меня мучаешь?! Ты мне ещё расскажи, как отец после моей смерти с ума сошёл!
- Зачем? Ты и без меня прекрасно понимаешь, что почувствовал отец, увидев твой труп. Его-то нашли быстро! А вот чего ты не знаешь…
Иден вскочила:
- Чего не знаю?! Что ещё было? Да говори же, ты!.. – она встряхнула своё другое Я, но эти усилия были бесполезными.
- Сядь! – жестко сказала Алиса.
- Что?!
- Садись! – она открыла сумочку, вытащила упаковку салфеток. – Пока ты не приведёшь себя в порядок, мы не будем разговаривать!
Понимая, что Алису не переспорить, Иден, всё ещё всхлипывая, умылась и поправила макияж.
- Пожалуй, я не буду показывать тебе, что стало с твоей малышкой, когда в твоей жизни не было Керка Кренстона, - задумчиво продолжала Алиса. – Ты ещё раз с ума сойдёшь от такого зрелища…
- Адриана… - она не смогла сказать про своего ребёнка «умерла». – С ней что-то случилось оттого, что Керка не было?! Да?!
- Ну, ты же должна помнить, Иден, - неожиданно мягко ответила Алиса, - нашу девочку украл этот врач-маньяк, считая, что это его дочка. Полицейский Кастильо как-то не сообразил, что врачу ребёнка из больницы украсть легче лёгкого! А про изнасилование, и про других жертв маньяка писали в газетах, так что Керк стал ещё пристальнее следить за твоей жизнью. И отдавать твоего ребёнка маньяку он не собирался.
- Ничего подобного! Он оставил Адриану в лесу, ты просто не знаешь! А говоришь! – почти плакала Иден, переживая это снова.
- Иден, не смеши меня! – фыркнула Алиса. – Кренстон оставил ребёнка с няней, а няню убил полицейский, с которым они чего-то не поделили! И уверяю тебя, новорожденного, который хочет то спать, то есть, и то и дело плачет, он бы убил тоже! И… ты действительно думаешь, что в семью своего дяди Адриана попала совсем-совсем случайно? Правда? Может, тебе показать всё-таки, что сделал маньяк с твоим ребёнком?
- Нет! – крикнула Иден изо всех сил. И проснулась.
Рядом с доктором Доннером стоял Керк. Иден глубоко вздохнула, осознавая, наконец, что всё это было сном. Раз Керк жив и здоров, да ещё и рядом с ней, значит, всё в порядке.

Конец.