Она бежала, задыхаясь, с бешено колотящимся сердцем, стук которого отдавался в ушах. Даже здесь, на третьем этаже огромного дома, слышались крики, плач и выстрелы. Было совсем темно, а за окном сверкали молнии… Только позже, вспоминая, она поймёт, что это были не молнии, а короткие замыкания: преступники вырубили электричество, играя наверняка – теперь никто не мог даже позвонить по телефону, вызывая полицию или скорую помощь. Но это был её дом, она знала в нём каждый уголок, и не могла заблудиться. Ноги сами принесли её в спальню, руки достали из сейфа (хоть в нём обычный замок, не электронный!) драгоценности и отправили их в потайные карманы в походной одежде. Она переоделась и побежала тайным ходом из родительского дома – теперь здесь делать нечего. Уже оказавшись на улице, почувствовала, что шею что-то холодит – ну, конечно, ожерелье за двести миллионов! Торопливо снимая его, она чуть не сломала застёжку, но справилась. И стала, как обычная горожанка, дожидаться автобуса.
~*~*~*~
Она ехала на пригородных автобусах вот уже три дня: теперь уже наследницу сумасшедшего состояния Окделлов в первую очередь стали бы искать в аэропортах, и она не хотела никому облегчать задачу по поимке Аманды Арабеллы Окделл. В дешёвых пригородных автобусах её искать не будут, так что тут ей самое место. И можно, не выделяясь среди пассажиров, с отрешённым видом разглядывающих пейзаж, подумать, куда и зачем она бежит, и составить, наконец, план действий.
Вот уже лет сто пятьдесят, а на самом деле, наверное, больше, если судить по отработанности сценария, в семье Окделлов не доживали до совершеннолетия девочки. Рождались они в достаточном количестве, но… у старшей сестры прадеда случился менингит (никто другой не заболел, хотя это инфекция!), её двоюродная сестра умудрилась в школьном походе выйти к медведю, сестра деда, отличная спортсменка, катаясь на обычном городском катке, умудрилась столкнуться с конькобежцем и удариться о лезвие его конька с такой силой, что хоронить её пришлось в закрытом гробу. При этом с жёнами Окделлов ничего трагического не происходило, Судьба отыгрывалась только на дочерях. С сыновьями тоже могло что-то случиться, но всё-таки погибнуть в полёте во Второй Мировой – не то же самое, что встретиться с медведем на обычной туристической прогулке с классом!
Аманда боялась всесильной Судьбы, играющей с жизнями девочек в её семье. Однажды она записалась на приём к психотерапевту – ученику самого Берна, и он сказал, что нужно очень резко менять неблагоприятный сценарий, порвать с семьёй и вести совсем другой образ жизни. То же самое сказал ей и знаменитый астролог, объяснив ей на примере известнейших личностей, как работает способ обмануть Судьбу. Однако посреди полного спокойствия менять всё было страшновато, да и казалось, что младших Окделлов Судьба не трогает. Во всяком случае, старшая сестра Аманды, Кристина, собиралась замуж, по взаимной любви, и всё было хорошо… И, уже когда она должна была на вопрос священника ответить «Да!», раздались выстрелы. Никто ничего не понял, кроме мамы. Это она, ещё беременная Амандой, узнала о роке, висевшем над семьёй – погибла десятилетняя кузина маленькой Кристины – и, рыдая, сказала страшные слова: «Если бы я знала, сделала бы аборт! Почему ты не предупредил меня, Чарльз?!» Вот и теперь, поняв с первого взгляда, что всё кончено, она крикнула младшей дочери: «Беги, Арабелла, беги! Не думай о нас, спасайся!»

~*~*~*~
Что ж, она спаслась. Она укрылась в маленьком городке, и вместо того, чтобы быть самой богатой наследницей и прочее, стала студенткой юридического института местного университета. Не нужны ей никакие столицы, никакие культурные центры – когда легко можешь потерять жизнь, отлично понимаешь, что она хороша где угодно, если ты просыпаешься от солнца, потому что окно спальни выходит на юг.

Добавлено (13.02.2011, 05:13)
---------------------------------------------
~*~*~*~
Он шёл. Пока шёл. В тюрьме случился пожар, и отключилась сигнализация, ну а он такого благоприятного стечения обстоятельств не упустил – хватка ещё осталась. «Да ладно, Кренстон, - усмехнулся он, - хоть себе-то не ври! Какая хватка? Ты сначала побежал, как все, из-за паники, только потом сориентировался! Но – сообразил, пусть так».
Он шёл, не зная куда, не зная, зачем, только идти вперёд, не возвращаться. Побег оказался полным экспромтом, и денег в карманах наскреблось бы разве что на поездку на автобусе, да и то – один раз; страшно хотелось курить и пить. А ещё, ну не смешно ли: это кэпвелловское сердце явно имело о происходящем своё мнение и не хотело, чтобы он был на свободе. Оно билось как сумасшедшее, он задыхался, больше всего хотелось лечь и вытянуть ноги, но кровати по обочинам дороги городская администрация как-то не предусмотрела. Если он выживет, обязательно озаботится этим вопросом. А сейчас, чтобы были силы, он вспоминал. Иден, дарящая ему кольцо с надписью «любовь навеки», Иден, заявляющая, что никогда его не любила и не хотела, Иден, торжествующая, пришла к нему в тюрьму – вместе с Кастильо! Неужели нельзя было проявить великодушие к уже поверженному противнику?! Выходит, нельзя…
Колени сами собой подогнулись, и он сел, подумав, что сейчас отдохнёт минут десять, и пойдёт дальше… И это было самым верным решением, потому что взрослого здорового мужчину эта девушка не стала бы подвозить.
Как сквозь вату, он услышал голос, не разобрал слов, но решил посмотреть, кто это к нему обращается. И решил, что это ангел: светлые вьющиеся волосы окружали голову сияющим нимбом, как и полагается ангелу, виделся он нечётко, расплывался… Хорошо он увидел только глаза – карие. Это потом он узнает, что они осенью – золотые, а весной – ореховые, а сейчас это были просто карие глаза, смотревшие на него с тревогой и участием.
Как сумел, он помог ей дотащить его до машины, в ответ на её вопрос, что у него болит, положил руку на сердце, а потом, похоже, задремал. По-настоящему проснулся, чтобы слушать и делать выводы, он только тогда, когда услышал голос доктора, объясняющего кому-то:
- На одном адреналине шёл. Если бы сел отдохнуть, больше не поднялся…
- Но теперь-то всё будет в порядке? – взволнованно спросил женский голос.
- Посмотрим, - ответил врач. – Я сделаю всё, что в моих силах, а дальше всё будет зависеть от него. Вы по-прежнему не хотите перевезти его в больницу?
- Нет! – отрезала его собеседница. – Дома и стены помогают, а вас даже проще найти здесь – вы живёте здесь же!
«Смелая девочка, - удивился он про себя. – Незнакомого доходягу домой привезла, и ведь не боится!» Стало немного теплее и радостнее, сердце забилось чаще, и – он удивился – ровнее.
Проводив доктора, девушка вернулась в комнату, опустила жалюзи, для верности задёрнула шторы, чтобы больной поспал, и легко присела к нему на диван.
- Вы ведь не спите?
- Нет, не сплю, - он открыл глаза, и она поразилась, какими огромными они были на похудевшем лице. – Спасибо вам. Впрочем, разве говорят спасибо за спасение жизни?
- Поговорить мы ещё успеем, а сейчас скажите, чего вам больше хочется – поесть или поспать?
Вместо ответа Керк взял её за тонкое запястье и легко поцеловал нежную ладонь обветренными губами.

~*~*~*~

Через несколько дней Арабелла принесла прессу, а в ней – фотографии «опасного преступника, сбежавшего из тюрьмы». Одно хорошо: тюремные фотографии были только в фас и профиль, для газеты не годились, а на себя из других времён он теперь походил мало: короткий ёжик волос ничем не напоминал прежние кудри, лицо было похудевшим, глаза казались больше, взгляд был совсем другим. Так что Керк не особо беспокоился, что его узнают, да и силы на это тратить не хотелось. Даже когда однажды Арабелла пришла всего лишь из супермаркета донельзя взбудораженная и сообщила, что им нужно уезжать, он, отметив «им», а не «мне», и поняв, что его бросать не собираются, только поинтересовался – а куда именно? Девушка коротко сообщила: «На Канары!» и вопрос был исчерпан.

Добавлено (13.02.2011, 05:14)
---------------------------------------------
~*~*~*~
Уже на отдыхе Арабелла стала какой-то растерянно-рассеянной. Керк, отсыпавшийся и отъедавшийся, казалось, за всё время, что было и наперёд, всё-таки заметил, какие взгляды она на него бросает: как будто хочет вызвать на откровенный разговор. И вскоре, тёплой тропической ночью, под шоколад с коньяком, приготовленный собственноручно Керком, разговор всё-таки состоялся. Начала рассказывать она, и это было правильно: после таких потрясающих известий сообщение, что Керк – всего-навсего сбежал из тюрьмы, прошло на ура.
Спасаясь от москитов и ещё более неприятных ночных тварей, они вернулись в бунгало.
- Керк, вот почему я так хотела куда-нибудь уехать, - девушка протянула ему сложенную вчетверо газету. Первым делом бросался в глаза заголовок «Наследник империи Окделлов погиб от передозировки наркотиков: случайность или убийство?!» Главное было понятно, и он отложил газету: сестра умершего наследника, сидевшая перед ним, обнимая себя за плечи, могла всё объяснить гораздо лучше.
- Я не знаю, что делать! – она вскочила и заметалась по комнате. – Я не знаю даже, был ли он наркоманом, и что это – рок или просто убийство!
- Твоего брата уже не вернёшь, Белла, - ответил он мягко. – Чего ты хочешь, именно ты?
- Не знаю! – выкрикнула она. – Жить я хочу! Только вот получится ли?! А мне всего восемнадцать!
Он подошёл к ней, вцепившейся в подоконник, за неимением другой опоры, и остановился, не решаясь сделать первый шаг. Она обернулась – и прижалась к нему, обнимая.
Слёзы закончились довольно быстро, и тогда стратег и тактик, гладя её волосы, стал объяснять:
- Вот смотри, что получается. Ты говорила, что тебе объясняли, что нужно менять всё разом, так?
- Ну, да, - непонимающе согласилась она. – И что?
- А то! Ты из наследницы громадной империи превратилась в студентку, живущую самостоятельно в небольшом городке, и летом путешествующую с друзьями автостопом! И даже время в Европе ты проводишь не в магазинах или на курортах, как дочери богатых папенек, а в исторических архивах, или – пешком по историческим местам с фотосумкой на плече! Милая моя, это поведение не «сильных мира сего», не «аристократов», это – богема! И голову прозакладываю, что ребёнок у тебя скорее запомнит, как звали какого-нибудь древнеримского философа, чем поймёт отличие лизинга от депозита!
Она расхохоталась:
- Ой, а ты думаешь, я сама это знаю?!
- А что, отец только наследнику об этом рассказывал? – поддразнил он. – Она напряглась, и он продолжил:
- И среди твоего окружения нет сверхблагополучных детей богатых, правда? Не говоря о том, что ты сейчас обнимаешь беглого преступника!
- Да ладно тебе, преступник… - недоверчиво протянула она. Он почти обиделся:
- В смысле? Думаешь, я вру? Я срезал с тюремной робы номера, по которым было понятно, откуда я, но я, правда, сбежал из тюрьмы!
- Ну, пусть даже ты не врёшь, но… у настоящих преступников не бывает проблем с сердцем… а в тюрьму можно попасть, и не совершая преступления, это уж я, как будущий юрист, точно знаю!
Он собирался что-то сказать, но она мягко закрыла ему рот ладонью.
- Не отвлекайся, рассказывай дальше. Беглый преступник – подходящая партия, если я хочу обмануть Судьбу?
Он, вздрогнув, рефлекторно прижал её крепче, и… физиология выбрала именно этот момент, чтобы показать ему, что он мужчина. Он попытался отодвинуться, считая, что это ей это не нужно, и ошибся: она прижалась крепче, обняла его за шею и подставила губы.

~*~*~*~

Всё это Керк вспоминал, дежуря около детской кроватки в Hotel des Grands Hommes Panthéon. Они приехали в Париж рожать сына: во-первых, он не доверил бы свою красавицу островным врачам, во-вторых, Арабелла хотела, чтобы сын, едва родившись, увидел Тюильри. Керк долго смеялся, а потом взялся за телефонную трубку – выяснять, в какой парижской гостинице открывается лучший вид на Тюильри. Им посоветовали именно этот отель, и они не пожалели об этом. Только приехав в культурную столицу, Арабелла поняла, как стосковалась за время жизни на острове. Остров Гомера – звучит красиво, но Национальная французская библиотека больше подходит для неё. Сейчас они, не торопясь, выбирали квартиру: удобную, красивую, и при этом не в районе для «хозяев жизни». А пока этот отель подходил им как нельзя лучше.
Маленький Гарри, названный в честь короля Генриха седьмого (это стало причиной веселья молодого отца, но он признал, что Гарри Кренстон – звучит очень неплохо!), завозился, просыпаясь, и Керк вынес сына в другую комнату, чтобы дать жене поспать.

Добавлено (13.02.2011, 05:15)
---------------------------------------------
~*~*~*~
Супруги Кастильо только что вернулись с прогулки, и Иден сразу же, пока не забыла, положила в сумку всякую мелочь, купленную на Набережной Орфевр: гномиков, куколок, рабочих в почти настоящих робах – всё то, чем можно населить детские домики и города. Круз, едва придя, отправился в кондитерскую за тёплыми круассанами, а Иден не могла отделаться от мысли, что он старается как можно меньше общаться с ней. Почему-то именно здесь, в Париже, эти мысли её не покидали. Сложности были и раньше, и в Париж они отправились, чтобы как-то их пережить, благо, София и Кармен согласились побыть с детьми. Но никогда до этого не было так, чтобы она лежала без сна, прислушиваясь к дыханию спящего мужа, и думала, что вот-вот, непременно, случится что-то страшное. И никогда раньше не случалось, чтобы Круз не видел, что с ней творится что-то неладное. Не принимал во внимание важность её переживаний – было, ожидал, что она справится самостоятельно – сколько угодно, но раньше он всегда чувствовал её. А сейчас ниточка, всегда связывавшая их, натянулась до предела, и Иден всерьёз боялась, что она порвётся. Ей было чего опасаться: они с Крузом пережили многое, чего с избытком хватило бы на несколько любящих пар, но у всего, даже у стали, есть свой предел прочности! Они пережили Керка и Сантану, инвалидность Иден и Викторию, кажется, вполне справились с цунами по имени "Роберт". С этим было справиться труднее всего, Круз тогда даже ушёл из дома, и Иден, понимая его, всё равно до слёз расстраивалась. Ей пришлось взять себя в руки и отбивать нашествие Никки - и она справилась. Но когда появилась Виктория и стала, невинно хлопая большими глазами, жалостливо объяснять Крузу, как она скучает по сыну... Иден, сжав зубы, молчала, но понимала, что надолго её не хватит. Больше всего её расстраивало, что Виктория может повредить мальчику. Иден так старалась, чтобы дети дружили... И что теперь?
Спасаясь от смерча из этих мыслей, преследующего её, она предложила Крузу отправиться в Париж, и он даже с готовностью согласился. Но, похоже, эта мера мало чему помогла...

Добавлено (13.02.2011, 05:16)
---------------------------------------------
~*~*~*~
Сегодня они впервые поругались. Поругались, когда были одни, им никто не мешал помириться, да и ругаться было не с чего… Они планировали дневной маршрут, и Круз хотел встретиться с коллегами из Сюртэ, а Иден – побродить по торговым галереям. Иден предложила встретиться и пообедать вместе, и тут началось… «Хозяин я ещё сам себе или нет?» - встал в позу муж, и Иден предпочла проглотить слёзы, чем показать ему, как ей больно. А сейчас, возвращаясь в отель, она ломала голову: действительно ли она увидела в парке Тюильри Викторию Лейн, или показалось. На зданиях были расклеены афиши, сообщающие, что голливудские звёзды устраивают творческие встречи в «Комедии Франсез», среди них, как будто, была и Виктория, но это же не значит, что Круз обязательно будет встречаться с ней?..
Уставшая от всего, свалившегося за одно утро, Иден подошла к портье и попросила ключ, назвавшись… мадам Кренстон. Она машинально повторила только что услышанную и такую знакомую фамилию – портье делал заказ для четы Кренстонов. Ей дали ключ, она пошла к лифту, и уже там увидела, что ключ – не от того номера! И вспомнила, чью фамилию назвала портье. Стало уже привычно страшно – и любопытно. Она вышла на нужном этаже, и, уже собираясь открыть дверь ключом, нос к носу столкнулась с супружеской парой. И – отпрянула:
- Керк?! – у неё не получалось себя контролировать. Да и у кого бы получилось на её месте?
Арабелла, заметив, как изменился в лице муж, не стала задавать вопросы. Керк спросил, кивнув на ключ в её руках:
- Этот, вроде бы, от нашего номера?
Она глубоко вздохнула и выдохнула:
- Керк, это, правда, получилось случайно. Я думала о своём, когда услышала, как по телефону сказали «Кренстон» - я и повторила! Я вовсе не хотела тебя беспокоить!
- Понятно, - он чуть заметно пожал плечами. – Арабелла, может, вы с Гарри начнёте прогулку без меня? А я присоединюсь сразу, как успею!
- Хорошо, - согласилась жена, чувствуя, что сейчас надо соглашаться, а расспросит она обо всём потом. Взяла на руки сына и пошла к лифту.
Керк распахнул дверь:
- Пройдёшь?
Она кивнула и вошла, разглядывая номер с нескрываемым любопытством. Он наблюдал за ней с понимающей усмешкой. И, как только она вновь обернулась к нему, атаковал:
- Иден, что произошло?
Она удивлённо распахнула глаза.
- Ничего не случилось! Или… о чём ты спрашиваешь?
- Иден, я вполне могу сложить два и два так, чтобы получить четыре. У тебя от времени, когда ты была миссис Кренстон, не осталось никаких хороших воспоминаний. И ты, почему-то, машинально называешь себя фамилией, от которой тебя должно тошнить! Напрашивается вывод, что сейчас тебя тоже от чего-то тошнит. От чего? – Он с большим трудом удержался от умозаключения, что тошнит её, видимо, от Кастильо. А она очень быстро пересекла разделявшее их расстояние и спрятала лицо у него на плече. Справилась с собой и посмотрела, в первый раз за долгое время, открыто и радостно.
- Керк, как только ты всё понимаешь! Как ты всегда понимал! Как же повезло твоей жене!
- Это мне с ней повезло просто невероятно, - в секунду расслабился он, и предложил:
- Здесь недалеко есть очень неплохой ресторанчик, в нём для нас с женой (она услышала, с каким удовольствием он произнёс это слово) всегда свободен уютный кабинет. И мы проверяли: там такая звукоизоляция, что можно орать и швыряться тарелками – снаружи никто ничего не услышит.
Иден молча кивнула, опасаясь, что если раскроет рот – расплачется, и они вышли.

Добавлено (13.02.2011, 05:17)
---------------------------------------------
~*~*~*~

Они проснулись ночью, чтобы покормить и покачать Гарри, который решил, что если уж у него решил прорезаться первый зуб, то и родители не должны оставаться в стороне от такого знаменательного события. Ликующих восклицаний было предостаточно, пушечных выстрелов – тоже, и вот сейчас уставшая Арабелла заснула, а у Керка не получалось. Чтобы не мешать жене, ворочаясь в кровати, он устроился в кресле, время от времени покачивая кроватку.
Да, новости, которые рассказала Иден, были невесёлыми, но – положа руку на сердце – закономерными. Незаконный мальчик, которого воспитывает Иден, его мать, наезжающая, чтобы потрепать им нервы, Кастильо, ставящий принципы выше живых людей («Она – мать Чипа, я не могу с ней не общаться, смирись с этим!») – всё это было знакомо в прямом смысле до головной боли. Кошмарно, отчаянно захотелось курить. Скверная, забытая за эти годы привычка, заработанная в тюрьме, где он оказался, в том числе, и из-за Кастильо! Керк сосредоточился, вспоминая, что Иден ему тогда сказала. «Керк, мы, на самом деле, очень хорошо понимаем друг друга. Я до сих пор помню, как из всех кукол, беспорядочно лежащих в ящике, ты принёс мою самую любимую. И как ты принёс букет, а я подумала, что он – от Круза… Я хочу сказать… что если бы у нас было больше времени, если бы ситуация не была такой… резкой, требующей немедленного выбора… у нас всё могло бы получиться… тут никто не виноват!» Она тогда всё-таки расплакалась, и у него застряли в горле слова о том, что «Никогда ни о чём не жалейте вдогонку, если то, что случилось, нельзя изменить…» Он дождался, пока она успокоится, и повёл её прогуляться. Чем хорош Париж – отличными прогулками, здесь не нужно специально выбирать красивые места! Вот только, гуляя, они встретили… да, уже не было сомнений – Викторию Лейн, и она быстро прошла мимо них, стараясь спрятать лицо. Иден тогда демонстративно заулыбалась уличному фотографу, призывая сфотографировать, и обняла Керка за талию. Он подыграл, так что теперь у них есть общая счастливая фотография, где двое молодых и красивых смеются в камеру.
Желание закурить стало нестерпимым, и Керк, решив, что успеет сбегать к киоску, накинул куртку и вышел за дверь.

~*~*~*~
Она проснулась от холода и уже привычного страха. Круза рядом не было. Она позвала его, сначала потише, потом громче и громче. Он не откликался. Иден вскочила и включила свет. Она искала мужа везде, его не было, не было ни записки, ничего! Стало совсем холодно, захотелось плакать, несмотря на то, что она знала, что в номере она одна, ей слышались шаги, шелест и треск, чьё-то дыхание. Схватив висящий на стуле пиджак, она вытащила «Смит-и-вессон» из кобуры и проверила, заряжен ли он. Пистолет был ощутимо тяжёлым, ей стало немного спокойнее. Спрятав его в сумочку, она вышла из номера.

Добавлено (13.02.2011, 05:18)
---------------------------------------------
~*~*~*~
Сухая холодная звёздная ночь остудила голову и немного привела в порядок мысли. У него на порядок улучшилось настроение, и он решил не брать на себя чужие проблемы, утешившись философским «Пусть будет всё, как будет, ведь как-нибудь да будет, ведь никогда же не было, чтоб как-нибудь, да не было!» Подходя к киоску, он заметил почти скрытую живой изгородью целующуюся парочку. Собственно говоря, кроме того, что они целуются, не ясно было ничего – это вполне могли быть и не мужчина и женщина, хотя, как будто, разница в росте была примерно такой.
Он хмыкнул, заметив за собой, что даже нечаянно полученные знания по криминалистике пускает в ход, вычисляя рост, и заговорил с киоскёром. Купив сигареты, несколько журналов для жены, и новостные газеты, он пошёл обратно. Он бы и не обратил внимания, как все остальные, на хлопок, как будто открыли бутылку шампанского, но… вчера и сегодня в нём то и дело копошились неприятные воспоминания, так что он сообразил, что это означает: выстрел из пистолета с глушителем!
~*~*~*~
Иден даже не чувствовала, а просто знала, что муж где-то рядом. И как никогда сильно толкало в спину предчувствие беды. Она шла, как сомнамбула, крепко, судорожно сжимая пистолет, пока пряча его в дамской сумочке. Она шла, подчиняясь какому-то наитию, как увидела… увидела!.. Ну конечно, это были они: Круз и Виктория! Вот что означали эти придирки, эти ссоры на ровном месте, это «Она мать моего ребёнка!» Словно подчиняясь неведомой силе, Иден вытащила револьвер. Тонкая рука напряглась, поднимая его вверх. Раздался выстрел.
Вздрогнув и очнувшись от сильной отдачи, Иден побежала к ним. Виктория стояла, с ужасом глядя на мужчину, лежавшего ничком. Левая сторона куртки у него стремительно темнела, пропитываясь кровью.
- Круз! – она не сумела закричать, лишившись сил, прошептала. Виктория очнувшись, побежала. А Иден встала на колени перед мужем. Ей не хватало сил повернуть его на спину, посмотреть на него, впрочем, она и без того понимала, что всё кончено.
- Круз, Круз, не умирай, я не могу без тебя! – она гладила его волосы, руки, даже сейчас ощущая мускулы, уже совсем мокрую на спине куртку. И наткнулась взглядом на револьвер. Вспомнилось: в нём ещё предостаточно пуль. И тогда она взяла револьвер и приставила к куртке с левой стороны груди. «Сейчас всё закончится, - подумалось ей, - и я не буду жить без Круза».

~*~*~*~
Керку не хватило реакции – сообразить, что это заглушенный выстрел, он успел, а вот вовремя и правильно определить, откуда он раздался – уже нет. Золотая грива на тёмной куртке сразу притянула к себе его взгляд… и тут вновь повторился этот жуткий звук. Иден повалилась набок.
- Нет!!! – разорвал густую вязкую тишину его крик. – Нет!!! – из отеля выбежали охранники, и он закричал ещё громче.
- Скорую! Женщина стреляла в себя, вызывайте скорую!
Видно было, как по освещённому холлу забегали люди. Он сделал всё, что должен был, и кинулся к ней:
- Иден, держись, малышка, только не умирай! Держись!
Он сорвал с себя рубашку и попытался пережать рану, из которой фонтаном хлестала кровь. К ним уже спешили врачи. Он так крепко сжимал её руку, что чувствовал редкий и слабый пульс. Пока она была жива. Что будет дальше, не мог сказать никто.

Конец.