Бойтесь своих желаний…

Америка уже месяц жила в страхе. По всей стране, во всех штатах, не разбирая ни возраста, ни социального положения, ни других критериев, умирали люди. Неизвестно от каких причин. Когда человек заболевал, врачи ставили диагноз, хоть даже безобидный ОРВИ, но потом у больного шла кровь из горла или носа и он умирал. Не помогали никакие способы остановить кровь, даже переливание плазмы не действовало. Если брать масштаб всей страны, смертей было немного, и они казались случайными, но очень странными, и это было страшнее всего. В стране поднялась паника, началась эмиграция американцев в крупных городах – именно там были зарегистрированы случаи непонятного заболевания. Матери в аэропортах бились в истерике, прижимая к себе детей и заявляя, что они лучше будут жить на обочине дороги в коробке из-под холодильника, чем останутся в этой стране. Президент старался успокоить население, говоря, что всё под контролем и смерти объясняются естественными причинами, но его обаяние больше не действовало, хотя американцы ещё так недавно его выбрали.
Санта-Барбара – город небольшой и относительно закрытый, разве что туристы любят там бывать. Потому почти никто не обратил особого внимания на несколько тревожных строчек в новостях. А те, кто обратили, погудели и перестали, ведь эту тему никто не развивал.

~*~*~*~*

В особняке Кэпвеллов раздался явно междугородный телефонный звонок, Иден Кэпвелл взяла трубку. Приятный мужской голос нетерпеливо, впрочем, вполне вежливо, представился и поинтересовался, знает ли она, где её муж.
- В больнице, в отдельной палате, после операции, - удивлённо отозвалась Иден.
- В какой больнице, вы что? – было слышно, что собеседник едва сдерживается.
- Моему мужу недавно сделали операцию на сердце, он ещё недавно был в реанимации, а сейчас лежит в отдельной палате, - сухо пояснила Иден.
Раздался какой-то стук, будто её собеседник чем-то стукнул по столу. Или, может, что-то упало.
- Какая операция, миссис Кренстон, вы что?! Вы были у него в больнице?
Она промолчала. Он правильно понял, что это означает.
- Так вот если бы вы там были, вы бы знали, что в палате лежит наш человек, похожий на вашего мужа только по описанию! Он может показаться вашим мужем тому, кто смотрит сквозь матовую застеклённую дверь! И медсестра, ухаживающая за ним – лейтенант ЦРУ! И врача мы заменили своим человеком ровно в то время, когда должна была идти «операция»! Мы обманули всех, но не собирались обманывать ещё и его родных! Какая же вы… - и он произнёс слова, пришедшие на ум первыми – подбирать смягчённые синонимы не было никакого желания, а главное, времени. Керк Кренстон куда-то пропал, никто не видел его со вчерашнего вечера, а на завтра запланирована действительно важная «операция», и он в ней – главное действующее лицо!
Иден закрыла вспыхнувшие щёки ладонями – такого ругательства ей ещё ни разу не приходилось слышать, хотя она побывала в разных местах, особенно когда жила в Европе. Она сбегала в комнату за сумочкой и поехала в больницу. Иден действительно ни разу не заходила в палату к Керку, только рассматривала его в окошко в двери, да ещё исправно разговаривала с медсестрой. Но всё-таки ей казалось, что телефонный разговор – чья-то глупая шутка, розыгрыш, хотя она и не представляла, кто мог бы так подшутить.
Поднявшись на третий этаж, где находились пациенты, недавно переведённые из реанимации, она подошла к двери палаты… мужа? и посмотрела в окошко. Там, как будто, действительно лежал муж. Она решительно толкнула дверь, подошла к кровати. Мужчина спал или притворялся спящим, чтобы не нужно было разговаривать. Теперь она понимала, что значит «подходящий по описанию»! Примерно одинаковый рост, густые тёмные кудрявые волосы, большие глаза, и примерно похожий овал лица. И всё! Перед ней на кровати лежал не её муж, а где находится муж, она не знала.

Добавлено (13.02.2011, 04:58)
---------------------------------------------
~*~*~*~*

Иден кружным путём добралась до дома, развернулась и поехала обратно. Она никак не могла решить, кому же ей рассказать то, что она узнала. Хотелось ей посоветовать с Крузом, тем более, что он ведь был когда-то агентом ФБР? А агенты бывшими не бывают! А интуиция подсказывала, что лучше поделиться с отцом – тот сразу задействует все свои связи, а Круз, вероятно, сначала расстроится, что она опять говорит о Керке, а потом уже думать начнёт. Окончательно решив поговорить с отцом, Иден поехала домой.
Дома отец, узнав такие сногсшибательные новости, показал, что не зря получил от родных прозвище «Зевс-Громовержец». Впрочем, посмотрев на расстроенную дочку, стал её успокаивать.
- Иден, мы же всё равно сейчас ничего об этом не узнаем. Приедет, расспросим, может, даже с применением допроса третьей степени.
Он хотел рассмешить её, но это не удалось: она была чересчур серьёзной и уставшей.

~*~*~*~*

Уже после вечерних новостей Сиси Кэпвелл всё ещё сидел в кабинете, читая газету. Телевизор негромко что-то бормотал. Машинально взглянув в его сторону, Сиси зацепился взглядом за красную ковровую дорожку, празднично украшенный зал и сцену, а на сцене – президент Соединённых Штатов и весь его кабинет министров в полном составе. Заинтересованный Сиси добавил звук.
Рядом с президентом стоял какой-то подтянутый седовласый джентльмен, но люди с таким… чересчур доброжелательным выражением лица, как у кота в тот момент, когда хозяин даёт ему его самый любимый корм, по определению не могут быть джентльменами, подумал Сиси.
- Дорогие друзья! – раздался звучный голос президента. – Мы очень старались не допустить паники, и сообщали в новостях о том, что люди умирают от загадочной болезни, весьма сдержанно. Но сегодня я рад рассказать вам, что мы нашли выход из сложившийся ситуации! Перед вами сейчас выступит доктор Бор, именно ему мы обязаны появлением вакцины, способной справиться с непонятной сегодня страшной болезнью.
Президент смотрел в зал и не замечал, что происходит рядом с ним, к тому же, если смотреть вправо с того места, где он стоял, непременно наткнёшься взглядом на свет софита. Причиной волнения в зале он посчитал свои слова, и только когда, протянув руку, не почувствовал, как у него забрали микрофон, понял, что происходит что-то не то. Врача с чрезвычайно доброжелательным лицом профессионального жулика рядом не было.
Сиси, вскочив с кресла, в два прыжка добежал до двери, открыл её и крикнул на весь дом:
- Смотрите, что в Белом доме делается! Включайте телевизор, быстрее!
Из холла к нему уже спешили София и Келли, из своих комнат вышли Иден и Тед. Мейсон был в библиотеке, но и он сразу вышел.
Когда они вошли в кабинет, на экране слышалась стрельба, люди пытались выбежать из зала, кто-то прыгал в окно, кто-то кричал в мегафон…
- Ушёл! Испарился!
И вдруг раздался знакомый голос:
- Не испарился! Куда он побежал, в левое крыло?
- Да! И охранники говорят, что мимо них никто не пробегал!
- Тим, отсчитай 17 нормальных, не широких шагов от нашего выхода!.. – Раздался топот. – Тим, по-английски говорю: вернись!
Было слышно, как невидимый агент вернулся.
- Выдохни! А теперь шаги – понимаешь, шаги, а не галоп! Обычные, нормальные!.. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять… Не беги, опять собьёшься!.. Одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать, семнадцать!
- Стою! Что теперь?!
- Теперь… – голос был совершенно спокойным – опасность была слишком близка, чтобы нервничать. – Теперь поворачивайся налево и прощупывай стену, я не знаю, снаружи или вовнутрь открывается дверь, у меня времени не было!
- Есть, здесь!.. – все услышали крик, похожий на рык зверя, решившего не умирать до тех пор, пока он хотя бы не ранит своих обидчиков.
На короткое время стало тихо. И те, кто на экране, и те, кто в кабинете, напряжённо прислушивались. И спустя, пожалуй, минут пять, под огнями софитов показались – агент в такой же униформе, как и охранники, тащивший буквально волоком «доктора», а позади них… Керк Кренстон, по официальной версии, лежавший сейчас в кардиологическом отделении больницы св. Марии.
Собравшиеся разом выдохнули. И тут телевизор отозвался тёмным пятном экрана – видимо, прямую трансляцию решили прекратить от греха подальше. Никто не собирался уходить, все ждали того, что, может быть, произойдёт. Иден тоже ждала, твёрдо решив не говорить ни слова, пока хоть что-нибудь не прояснится.

Добавлено (13.02.2011, 05:00)
---------------------------------------------
~*~*~*~*
Спустя полчаса телевизор, как ни в чём не бывало, заработал. На экране вели в наручниках министра здравоохранения Лесли Прозак. Она ругалась, и плакала, и лягалась, пытаясь вырваться. Но, как отметили все, не заявляла, что не виновата, и произошла ужасная, чудовищная ошибка! А когда её, всё ещё упирающуюся, проводили мимо Керка Кренстона, закричала:
- Ты!.. Ты!.. ты не знаешь, что такое быть бедной! Ты не знаешь, каково это, когда нечего есть! Я только хотела иметь деньги!..
Керк пожал плечами, а президент мрачно сказал:
- Ну всё, заканчивайте представление, Скарлетт О’Хара! Даже если вы и знали когда-то, что такое быть бедной, эти времена давно прошли. Если вы продадите хотя бы тот изумрудный гарнитур, что на вас сейчас, вы сможете жить не голодая месяц! Так что не бейте на жалость, вы не перед присяжными!
Она затихла и покорно дала себя увести. А президент пожал руки своим верным агентам и обнял их.
- Мистер Кренстон, скажите, вас поэтому вчера не могли найти? Вы догадались, что происходит.
- Не совсем, - улыбнулся Керк. – Родственники, кроме Сиси, отметили, что он выглядит совсем как раньше – спокойный, улыбающийся. Куда-то пропали резкие порывистые движения и чересчур пристальный возбуждённый взгляд. И посмотрели на Иден. А она смотрела вперёд, стараясь не замечать устремлённых на неё взглядов.
- Мы поняли, что «гениальному доктору» помогает кто-то из кабинета министров, а дальше она уже сама себя выдала.
Президент недоверчиво помотал головой, как большая собака.
- Но у неё же было всё! Положение в обществе, отличная и высокооплачиваемая работа, да у неё маленькие дети! Чего ей не хватало?!
- Есть же люди патологически жадные, - заметил Керк. – Вы же проверяли её биографию, когда на работу принимали, из какой она семьи?
- В их семье восемь детей, она старшая, - припомнил президент. – Но семья благополучная, у всех них высшее образование!
- А вы представляете, как им это благополучие досталось? – спросил Тимоти О’Келли, которого за мальчишескую внешность всегда хотелось назвать Тимом, как бы официально он не выглядел. Впрочем, Керку Кренстону он бы позволил не только «Тима», а и вовсе любое прозвище: ещё вчера его невесте Амариллис чуть было не ввели смертельный вирус под видом вакцины от гепатита. Керк тогда сказал, что лучше пережить желтуху, чем не пережить всё остальное, и девушка послушалась. А только сегодня утром они отправились в больницу, взяли на анализ несколько ампул из ящика. Во всех оказался вирус!
- Да уж, - подумав, согласился президент. – Т.е. как я понял, они хотели заработать тьму денег на сыворотке против вируса, которым сами же и заразили лекарства?
- Да, - кивнул Керк. – Доктор Бор много лет прожил в ЮАР, занимался исследованиями вместе со своим другом Анри Шарлем. Потом Шарль умер, как раз от этого вируса, а Бор, проверив вирус на местном населении, изобрёл и сыворотку. И весь этот комплект привёз в Соединённые Штаты.
Кэпвеллы заметили, что стало очень холодно, даже дрожь пробрала.
- Так! – президент как будто стал выше ростом. – Проверить, в какие именно лекарства этот моральный урод добавил вирус, мы не можем. И уничтожить его не можем, разве только сжечь всё!
- Сжечь все лекарства, которые есть сейчас в Америке, в том числе и те, что находятся у граждан, - согласился Керк. – И кроме того, те запасы лекарственных веществ, что находят на фабриках – тоже уничтожить. Никто не знает, насколько безумен был этот учёный!
- Да! – согласился президент, и подошёл к микрофону. – Все, кто меня слышит, слышите?! Все! Найдите любые лекарства, хранящиеся в вашем доме, не оставляйте ни одной таблетки! И уже завтра с утра на общественных свалках будут гореть костры и дежурить пожарные – вы сможете сжечь это дерьмо! Фармацевты, если вы меня слышите! Вы тоже сможете сжечь лекарства, и самым тщательным образом, как в военной лаборатории, продезинфицировать помещение! Расходы вам возместят сразу же! Он перевёл дыхание и продолжил:
- Но больных людей нельзя оставлять без лекарств, и поэтому... - он чуть запнулся, - поэтому прямо сейчас начнутся переговоры с правительствами других стран, чтобы обеспечить наших больных импортными препаратами!
- Но это же колоссальные убытки! – подпрыгнул на стуле министр финансов.
- Зато люди останутся живы, - отрезал президент, а будут люди – деньги заработаем!
И тут со всех сторон раздались бешеные аплодисменты. Министр покрутил головой как птица, и промолчал. Президент же обернулся к Керку, положил ему руку на плечо и добавил:
- Я буду совершенно спокоен, если проверять доставку и безопасность лекарств тоже будете вы!
- Согласен! - чуть улыбнувшись, ответил герой дня.
~*~*~*~*

Добавлено (13.02.2011, 05:01)
---------------------------------------------
Из кабинета все расходились в неловком молчании, стараясь не смотреть друг на друга. Иден вышла первой, стремясь скрыться от всех. Неужели теперь все, все-все будут смотреть на неё неловко и осуждающе, отводить глаза? И что тогда делать? А главное, что делать с собственными мыслями, не дающими покоя? Сколько раз она ему нервы трепала, а он сегодня спас и её, и других. Ну да, она не специально, и он сам предложил ей замужество как способ избежать тюрьмы, но её ведь не тащили к алтарю под дулом пистолета! Могла бы сказать в ответ на предложение помощи: «Нет, Керк, я не могу на это пойти, я так осуждала мать за то, что она отцом примерно так воспользовалась! Пусть я понесу наказание за то, что сделала, но отвечать за себя буду сама. Я взрослый человек». Но она спряталась за чужую спину, как маленькая девочка, а потом, опять же, как маленькая девочка, не выдержала взятой на себя роли. И теперь она сидит и смотрит в окно, за ним занимается рассвет, а ей хочется, чтобы стало совсем темно.
Иден спустилась вниз, решив пойти в отцовский кабинет, посидеть в его кресле с ногами, как когда-то. В кресле уже сидел отец, по нему видно было, что спал он плохо, и Иден сдавило грудь при мысли, что это она в этом виновата.
- Папа….- Иден подошла к столу, а когда отец поднял голову, опустила взгляд. На столе лежала книга. – Папа, что это?
- Это стихотворение, я его вспоминал, а наизусть, оказывается, уже не помню, вот, пришёл почитать. Я на войне пробыл немного, но я же не интендант, я летал на истребителях. И когда мы с однополчанами встречались, выпивали и читали наизусть.
Он перевернул книгу обложкой вверх, сжал её плечо и вышел. Иден села на его место, посидела, набираясь сил, и решила закрыть книгу – коллекционное издание, зачем портить, перегибая корешок? Читать ей не хотелось, но, увидев буквы, она машинально стала читать слова.

Лишь за одно еще простить
Придется вам его — за то, что,
Наверно, с месяц приносить
Еще вам будет письма почта.

Уж ничего не сделать тут —
Письмо медлительнее пули.
К вам письма в сентябре придут,
А он убит еще в июле.

О вас там каждая строка,
Вам это, верно, неприятно —
Так я от имени полка
Беру его слова обратно.

Примите же в конце от нас
Презренье наше на прощанье.
Не уважающие вас
Покойного однополчане.

Она захлопнула книгу, уронила голову на руки, и наконец-то заплакала.

~*~*~*~*

Слёзы принесли хоть какое-то облегчение, мысли перестали кружиться не хуже смерча. Она успокоилась. Теперь она точно знала, что делать. Она не останется в этом доме, в этом городе, здесь всё проклято. Она хочет остаться человеком, а не превратиться в привидение. Она дождётся Керка, чтобы хоть что-то ему объяснить. Хотя это опять был поступок маленькой девочки – она хотела получить прощение, хотя понимала, что, как она совершенно правильно написала в полудетском стихотворении «Здесь так тяжка моя вина, что было б грех просить прощенья…». Тогда она писала такие правильные слова про какую-то придуманную ей самой ситуацию, а вот сейчас, когда нужно было действительно правильно поступить, надеялась на прощение…

~*~*~*~*
Керк возвращался в Санта-Барбару вместе с Тимом и… девушкой. Её звали Эмма, но он с первого мгновения звал её про себя «девушкой с растерянными глазами». Тима взял с собой для моральной поддержки и дополнительной пары рук, а Эмму нельзя было оставлять. Она была совершенно одна в большом незнакомом городе, в котором ей было страшно даже одной ходить по улицам. Потом Керк выяснит, что с ней случилось, и где её родственники, а пока нужно было закончить историю со своими родственниками.

~*~*~*~*

Эти два дня были очень тяжёлыми для всех, а особенно для Иден. Родители, братья и сестра то смотрели сочувственно, то осуждающе, и каждый раз, оборачиваясь, она ловила на себе их испытующие взгляды. Никто из знакомых не позвонил, не рассказал, что видел по телевизору её мужа, и это молчание было красноречивее слов. Только бывшая одноклассница, с которой они после школы общались разве что кивками при встрече, позвонила и поздравила с умением правильно выбирать мужчин! Иден, отделавшись дежурным «спасибо», свернула разговор, а потом долго лежала на диване, укутавшись в плед, стараясь справиться с тошнотой и ознобом.
Приходил Круз, но Иден не хотела его видеть, и Келли, поняв состояние сестры с полу-взгляда, выпроводила его. Похоже, она ещё его и утешала потом, во всяком случае, вернулась она не сразу. А вот Иден не утешали, понимая, что она не примет утешений. Правда, и мама, и сестра, и брат старались хотя бы молча посидеть рядом, не навязывая общения, даже не беря за руку.

Добавлено (13.02.2011, 05:02)
---------------------------------------------
~*~*~*~*

На второй день утром вернулся Керк. Келли увидела его, ещё только подходящего к дому, и побежала домой рассказать сестре.
Иден вышла его встречать, она не могла ждать, пока он дойдёт до дома. Он шёл один, хотя Келли что-то говорила о парне и какой-то девушке. Она подошла и взяла его за руку, обрадовавшись, что у неё нет никаких сил, даже на то, чтобы расплакаться.
- Ты вернулся надолго?
- Ты же знаешь, что нет, - мягко ответил он. – Соберу вещи и уеду.
- А как же развод?
- А в этом штате разводят по заявлению одного из супругов, если второго нет дома хотя бы три дня, и второй заявил, что его половина где-то ему изменяет. Тебе Мейсон объяснит.
- А если я не хочу?
- А если я тоже не хочу? – посмотрел он в упор. – Иден, когда я приехал в Вашингтон, меня не узнали! Пришлось сначала везти к врачам, а потом вводить в курс дела! И мне сообщили «прекрасную» новость, что ещё бы месяц, и процесс разрушения связей стал бы необратимым.
- Но ты сейчас такой как раньше, - наконец-то удивилась она.
- Это я на таблетках сейчас. Правда, врачи обнадёживают, что это не навсегда.
- Правда? Если бы я знала… – он понял, что это относится не только к теме разговора, и она поняла, что он это понял. Он всегда понимал. Она вспомнила, как он из всех кукол, беспорядочно лежащих в ящике, выбрал её самую любимую. Уже тогда надо было всё понять! Да что уж теперь…

Добавлено (13.02.2011, 05:03)
---------------------------------------------
~*~*~*~*

Иден тихо вошла и села на кровать. Керк складывал в чёрную кожаную папку письма, что-то похожее на счета, ещё какие-то бумаги… Вытащил с самого низа платяного шкафа фотоальбом, стал быстро просматривать и вытаскивать фотографии. Иден не видела, какие это фотографии, но догадывалась об этом. Нужно было что-то сказать, не сидеть же молча, если они прощаются навсегда, но слова на ум не шли. И она сказала самую дурацкую фразу, какую только могла придумать:
- Когда ты полез в шкаф, я думала, ты станешь вещи доставать…
- Зачем мне вещи, Иден? Мода меняется каждые полгода, а особо дорогих моему сердцу рубашек и костюмов здесь нет. Уеду и куплю другие, - он пожал плечами.
- Зато от моих фотографий ты избавляешься, - заметила она.
Он хмуро глянул исподлобья и попросил сквозь зубы:
- Иден, дай мне возможность от тебя освободиться, а? – Она была так неприкрыто расстроена, так не владела собой, что он не выдержал. – Убери их отсюда сама! – бросил альбом на кровать возле неё и ушёл, убежал, можно сказать.
Альбом легко раскрылся на страницах с её фотографиями – видимо, Керк часто смотрел на них. Иден вытаскивала картонные прямоугольники и старалась смотреть в сторону, чтобы неудержимые слёзы не капали на них. Но они все равно попадали куда не надо: на фотографии, так что казалось, что и там Иден плачет, на руки, на покрывало.
Она захлопнула альбом и закрыла лицо руками, пытаясь справиться с собой. Не особо получилось, но после нескольких глубоких вздохов слёзы всё же загнались вглубь. Подождав, может, слёзы опять вернутся, она снова открыла альбом. Вот красивая молодая женщина с грустными глазами, только глазами она и похожа на юношу, почти мальчика рядом с ней. Он похож на того молодого человека, которого Иден знала, разве что улыбкой, немного смущённой. Взгляд серьёзен, он так старается казаться взрослым, но его выдают ещё по-детски непокорные кудри – их никак не уложишь в аккуратную причёску, как ни старайся.
В глазах опять забили прибои слёз, и Иден перевела взгляд на другую фотографию. Юноша, видимо, был на пляже, во всяком случае, лежал на песке, а больше ничего не было видно, потому что от него осталась одна улыбка, по-мальчишески обаятельная и такая радостно-нежная! Кому он так улыбался? Интересно, жива ли была ещё его мама?
Иден придержала пылающий лоб рукой, иначе так бы и упала лицом на раскрытый альбом. Она же ничего о нём не знала, и не старалась узнать, а теперь – поздно! Теперь всё поздно!
Если бы она сейчас позволила себе разреветься, у неё бы совсем не осталось сил. А силы ей нужны, если она не хочет прыгнуть с моста «Золотые Ворота». Она встала и принялась лихорадочно одеваться. Она должна быть красивой, никто не должен знать, что ей настолько плохо! Одевшись, она положила в чемодан смену белья, на них – альбом, чтобы он не лежал с краю и не ударялся, сверху – тёплые вещи. Она собиралась уехать далеко, а не везде, как в Южной Калифорнии, стоит вечное лето. Чемодан застегнулся легко, вещей, на самом деле, было немного. Спускаясь по лестнице, она увидела, что отец стоит у парадного входа.
- Папа! – окликнула она. – Отец обернулся, и она, не давая ему ничего спросить, сказала:
- Папа, ты ведь можешь дать мне самолёт и пилота? Я сейчас не смогу вести даже машину, не то что самолёт.
- Куда ты едешь? – настороженно поинтересовался отец.
- Не знаю ещё, в Европу, наверное, - пожала плечами она, всем своим видом показывая – какая разница, куда ехать!
Отец всегда её понимал, даже если не всегда соглашался, и сейчас понял, что она не примет его возражений, не услышит аргументов, ей нужно решить самой. Он положил руки ей на плечи – объятий она сейчас не приняла бы, поцеловал в макушку, и подошёл к телефону, позвонить пилоту.

~*~*~*~
Самолёт набирал высоту. Внизу оставался город, всегда бывший ей родным, даже если она и жила в других городах, может быть, более красивых. Внизу оставался ещё совсем недавно самый желанный для неё мужчина. Никто не помешал бы ей сейчас остаться с ним, но теперь ей этого не надо. Вот так она прочувствовала всю справедливость поговорки «Бойтесь своих желаний, они могут сбыться!» Ей было спокойно. Она понимала, что это ненадолго, скоро наступит реакция, обострятся все чувства, когда она начнёт вздрагивать от взгляда каждого встреченного брюнета. А пока ей было спокойно. Самолёт набирал высоту.

Конец.